Важность гормона любви поставили под сомнение

Американские учёные выяснили, что окситоцин — жизненно важный «гормон любви» — для отношений и социальной привязанности может быть не так уж важен.

Более сорока лет фармакологических и поведенческих исследований показали, что передача сигналов рецептора окситоцина является важным путем развития социального поведения у людей и других видов. Но теперь принципиально новое исследование показывает, что луговые мыши-полёвки могут формировать длительные привязанности и обеспечивать родительскую заботу без этого гормона.

Луговые полёвки — один из немногих моногамных видов млекопитающих. После спаривания они образуют партнерские отношения на всю жизнь, разделяют родительские обязанности, предпочитают компанию своего партнера неизвестным представителям противоположного пола и активно отвергают потенциальных новых партнеров. Предыдущие исследования, в которых использовались препараты для блокирования связывания окситоцина с его рецептором, показали, что полёвки не могли образовывать пары, когда передача сигналов окситоцина была заблокирована.

Нейробиологи Калифорнийского и Стэнфордского университета хотели узнать, действительно ли образование пар контролируется передачей сигналов окситоцинового рецептора. Чтобы проверить это, они генетически создали луговых полевок, у которых отсутствуют рецепторы окситоцина. Затем они проверили этих «мутантных» полёвок, чтобы увидеть, могут ли они формировать прочные отношения. К их удивлению, полёвки-мутанты образовывали пары так же легко, как и нормальные мыши их вида.

«Мы все были потрясены тем, что, какими бы разными способами мы ни пытались это проверить, полевки продемонстрировали очень сильную социальную привязанность к своему партнёру, такую же сильную, как и их нормальные собратья». Они также проверили, как новые полёвки выполняют другие связанные с окситоцином функции — рожают, вместе воспитывают детёнышей и кормят их грудью.

Они обнаружили, что полёвки-мутанты способны не только рожать, но и кормить грудью. И самцы, и самки показывали обычное родительское поведение: сбивались в кучу, облизывали друг друга и ухаживали, и могли выращивать детёнышей. Однако у мутантных самок выделение молока было ограниченным по сравнению с нормальными. В результате меньше их детенышей дожило до отлучения от груди, а те, которые выжили, были меньше.

Но тот факт, что полёвки вообще могли давать мышатам сосать грудь, контрастирует с аналогичными исследованиями на мышах с дефицитом рецепторов окситоцина, которые полностью не кормили грудью или кормили грудью недостаточно, и чьи детеныши, следовательно, умирали в течение дня после рождения.

На вопрос, почему их результаты отличаются от ранее опубликованных исследований, в которых использовались препараты для блокирования передачи сигналов рецептора окситоцина, авторы указали на ключевое различие между генетическими и фармакологическими исследованиями: точность. «Лекарства могут быть загрязнёнными, — считают учёные, — в том смысле, что они могут связываться с несколькими рецепторами, и вы не знаете, какое связывающее действие вызывает эффект».

В последние десять лет мы надеялись на возможность использования окситоцина в качестве мощного терапевтического средства для помощи людям с социальными когнитивными нарушениями, вызванными различными состояниями, от аутизма до шизофрении. Это исследование показывает, что, вероятно, не существует волшебной палочки или таблетки для изменения чего-то столь сложного и тонкого, как социальное поведение.